К твоему сведению, девочка, взбитые сливки только тогда взбитые, когда их розгами взбивают. И все об этом знают. ©
Каждому человеку, более или менее значимому, отводишь внутри себя место, куда скрупулезно складываешь всё-всё важное о нем, мысли,
события, чуйства. Совсем как давным-давно складывал в коробочку безумные сокровища – фантики, записки, редкие марки, стекляшки, цветные мелки. Многое, как мелки например, со временем теряет сакральный смысл – подумаешь, эка невидаль. Фантики тоже долго не живут. А вот записки – да, они важнее, их можно и с собой потаскать, благо много их не бывает, слишком уж значимо и весомо.
Когда мыслечувственного добра набивается через край, так, что коробочка трещит и лопается по швам, так, что нет больше сил терпеть, а – главное! - не хочется, можно выкинуть как балласт, чтобы лететь выше или плыть дальше и быстрей. Легкий и разумный выход. Но это только если заранее поймешь, что происходит, что все переполняется.
А так, бывает, очнешься, поймешь, что сердце и прочие печенки не на месте, заглянешь внутрь себя, а там - сплошные фантики-записочки, и на каждой имя одно и то же. И вот тогда совсем не ясно, что делать. От себя – а ты теперь исключительно вот это вот имя, ну и человек, который на него отзывается, - не деться ведь никуда-никуда (и если бы все было так просто, все ведь еще сложнее, только слова не слушаются и правильно делают).
Как-то так, или что-то вроде того.
события, чуйства. Совсем как давным-давно складывал в коробочку безумные сокровища – фантики, записки, редкие марки, стекляшки, цветные мелки. Многое, как мелки например, со временем теряет сакральный смысл – подумаешь, эка невидаль. Фантики тоже долго не живут. А вот записки – да, они важнее, их можно и с собой потаскать, благо много их не бывает, слишком уж значимо и весомо.
Когда мыслечувственного добра набивается через край, так, что коробочка трещит и лопается по швам, так, что нет больше сил терпеть, а – главное! - не хочется, можно выкинуть как балласт, чтобы лететь выше или плыть дальше и быстрей. Легкий и разумный выход. Но это только если заранее поймешь, что происходит, что все переполняется.
А так, бывает, очнешься, поймешь, что сердце и прочие печенки не на месте, заглянешь внутрь себя, а там - сплошные фантики-записочки, и на каждой имя одно и то же. И вот тогда совсем не ясно, что делать. От себя – а ты теперь исключительно вот это вот имя, ну и человек, который на него отзывается, - не деться ведь никуда-никуда (и если бы все было так просто, все ведь еще сложнее, только слова не слушаются и правильно делают).
Как-то так, или что-то вроде того.